Не бескорыстной интернациональной радостью – за первые демократические победы революции, а хмельной националистической гордыней обуреваем герой этой поэмы, проповедующей насилие и буржуазный истерический анархизм. Поэму Багрицкого напечатали за полвека миллионными тиражами! Так же как и его стихи, оправдывающие любой террор и в корне противоречащие гуманистической традиции русской классики: «Оглянешься – а кругом враги, руку протянешь – и нет друзей, но если век скажет: солги! – солги. Но если век скажет: убей! – убей».
Кстати, я написал статью об идейной борьбе в поэзии двадцатых годов, где поднимаю все вышеизложенные проблемы, – и вот уже несколько лет не могу ее опубликовать, так же как не могу опубликовать антисионистские стихи, написанные после поездок на съезд писателей Палестины, в Ирак и в Египет.
Да что говорить о нашей прессе, о наших издательствах, о наших статьях и стихах! Достоевского полного собрания сочинений издать не можем – дойти до семнадцатого тома несколько лет тому назад и остановились в недоумении перед «Дневником писателя», в котором гениальный Достоевский уже фактически сто лет тому назад разглядел цели и суть тогда еще нарождающегося сионизма и писал, глубоко проникая в тайну его могущество: «А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация богатого бедным, – о, конечно, все это было и прежде и всегда, но не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось же христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель. Стало быть, не даром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, не даром они движут капиталами, не даром же они властители кредита и не даром, повторю это, они же и властители всей международной политики»…
Издание собрания сочинений задержано, и нет особенной надежды, что возобновится, если принимать в расчет нашу уступчивость по отношению к сионизму в области литературы. А о собрании сочинений Блока я уж и не говорю. Все предыдущие собрания выходили с купюрами, там, где Блок касался проблем еврейства и русофобства, – купюр этих около полусотни. Совершенно уверен в том, что собрание сочинений, готовящееся к столетнему юбилею Блока, появится в том же обрезанном виде. А что же появляется у нас в необрезанном виде? Размышления Гейне, работающие на идею мессианства, на прославление «избранного» народа, на националистическое высокомерие. Вот несколько мыслей из Собрания сочинений (М., 1959 г.).
Еврейство – аристократия, единый бог сотворил мир и правит им, все люди – его дети, но евреи – его любимцы, и их страна – его избранный удел. Он монарх, евреи его дворянство и Палестина экзархат божий».
Или: «Мне думается, если бы евреев не стало и если бы кто-нибудь узнал, что где-то находится экземпляр представителей этого народа, он бы пропутешествовал хоть сотню часов, чтобы увидеть его и пожать ему руку…». Или: «…В конце концов Израиль будет вознагражден за свои жертвы признанием во всем мире, славою и величием»… Что это такое, как не националистические религиозные заблуждения, издавая которые громадным тиражом без комментариев, мы фактически работаем на сионизм, проповедуемый устами Гейне – крупного поэта вообще, но в данном случае маленького обывателя, находящегося в шорах иудаизма. Издание классиков – тоже политика. Но почему в результате этой политики почти расистские откровения Гейне мы популяризируем, в проницательные размышления Достоевского по этому поводу (мирового классика покрупнее, чем Гейне), которые работали бы в борьбе с сионизмом на нас, а не против нас, мы держим под спудом… Почему?
О многом еще можно было бы написать: о русофобстве как о форме сионизма – примеров более чем достаточно, о том, что в самые сложные и трудные, казалось бы, капиталистические страны чаще всего наш Союз писателей посылает людей, кокетничающих с диссидентством, что и подтвердилось фактом появления «Метрополя», о том, что эти люди заботятся не столько о пропаганде советской литературы, сколько о собственной рекламе, о собственных изданиях, о собственной популярности, а за все это приходится платить уступками в самом главном – в сознании своего патриотическою долга перед родиной.
Ст. Куняев, февраль 1979 г.
Документ № 5
Этническая Россия и СССР. Дилемма господства
ETHNIC RUSSIA IN THE USSR. PERGAMON PRESS. N.Y. 1980
Коллективная монография, подготовленная группой американских советологов, трактует разнообразные вопросы этнической проблемы в СССР.
Являясь самой многочисленной и ведущей в экономическом и политическом отношениях этнической группой в СССР, русские тем не менее испытывают в силу существующей идеологии двойственность в своем статусе, и, по утверждению Е. Олуорта, «русские остаются этнически недоразвитым народом» (с. 34). В политическом отношении русский этноцентризм (национализм) начал использоваться для укрепления советского марксистского государства со времен Ленина. При Сталине провозглашенный им «новый советский русский этноцентризм» стал основой «социалистического патриотизма». В то время, как он так и не отказался от марксистской символики, его утверждение того, что ленинизм является высшим достижением русской и мировой культуры, можно рассматривать как признание приоритета национальных ценностей над марксистскими» (с. 57). Поэтому неудивительно, что в Москве в 1947 г., в то время, когда в ней не было памятников ни Марксу, ни Ленину, был воздвигнут монумент Юрию Долгорукому. Далее Ф. Бархгори, профессор политологии Йельского университета, определяет четыре вида современного русского национализма: «неосталинистский», «псевдославянофильский», «черносотенный» (сверхконсервативный) и «неославянофильский» (с. 57). К «неославянофилам», группе, резко отличающейся от остальных трех националистических направлений, автор относит А. Солженицына и Владимира Осипова. По мнению американского профессора, именно «неославянофильское» направление в русском национализме представляет с точки зрения советского руководства наибольшую опасность для марксистско-ленинской идеологии».
К «неосталинистскому» направлению в русском национализме тяготеют многие деятели культуры. Автор приводит имена таких писателей, как Сергей Семанов, Чалмаев и Владимир Солоухин, выступивших во второй половине 60-х гг., наряду с другими авторами, с многочисленными статьями антилиберального и антизападного характера (с. 58). Из этой тройки наиболее просталинскую позицию занимал Семанов, чья самая известная публикация по национальному вопросу «О ценностях относительных и вечных» появилась в журнале «Молодая гвардия» (август 1970). Эта статья «была, конечно, сталинистской по стилю, тону и содержанию, хотя, в соответствии с нормами послесталинской эры, имя диктатора не было упомянуто. Семанов подтвердил большинство из основных тезисов сталинской историко-военно-патриотической пропаганды» (с. 58). Развитием подобной неосталинской концепции неосталинского советского русского этноцентризма стала вышедшая в 1977 г. книга статей и очерков Семанова «Сердце Родины».
Общим для неосталинистов и псевдославянофилов является отрицание ими западной культуры. Однако последние отличаются от первых «более позитивным отношением к традиционным ценностям дореволюционного прошлого, к которым неосталинисты, как, например, Семанов или покойный писатель-догматик Вс. Кочетов, остаются равнодушными или даже враждебными» (с. 59). Представители этого направления Солоухин и Чалмаев имеют общее в своей идеологии с Солженицыным и Осиповым. «Однако в отличие от последних псевдославянофилы стараются публично не пропагандировать вклад христианства в русскую национальную жизнь». Чалмаев в двух сенсационных статьях в журнале «Молодая гвардия» «Великие ожидания» и «Неизбежность» призвал к возврату к русской национальной гордости. С похвалой отозвался он о таких русских консервативных мыслителях, как К. Леонтьев, В. Розанов. И хотя Чалмаев рассчитывал на то, что станет скорее одним из ведущих пропагандистов режима, чем его критиком, но его слишком откровенная и громогласная позиция по тем вопросам, которых официальная пропаганда предпочитала не касаться, сделала его удобной мишенью и для либералов, и для идейных ортодоксов. Далее автор пишет, что «существуют свидетельства того, что и в определенных кругах элиты, и среди низших слоев общества получают распространение тенденции к национализму с шовинистической и антисемитской окраской». Питательной почвой для подобных настроений отчасти служат мифы о «мировом еврействе», борющемся за мировое господство… Эти мифы, экспортированные из России в Германию, сыграли существенную роль в утверждении гитлеровской национал-социалистической идеологии» (с. 60). Автор обращает внимание на относительную свободу для выражения антисемитских настроений. Приводит пример с публикацией антисионистского и антитроцкистского романа И. Шевцова «Во имя отца и сына». На Западе некоторые считают, что «Солоухин, Чалмаев и известный художник Илья Глазунов являются замаскированными агентами высокопоставленных советских политиков-антисемитов» (с. 6).